Уважаемая Н.! Вы прислали мне документ, содержащий "анализ ситуации и предложения в проект программы защиты от тоталитарных сект", с просьбой дать отзыв и дополнительные предложения на основе известного мне опыта. Отвечаю Вам письменно же, чтобы с нашим диалогом могли познакомиться наши товарищи. Мы оба являемся атеистами, состоим в РГО, и можем говорить как единомышленники.
В соответствии с Уставом РГО я вполне разделяю мировоззренческую оппозиционность возглавляемого Вами Комитета по отношению к новым религиозным организациям, которые Вы называете "тоталитарными сектами" (термин из лексики Русской православной церкви). Но я считаю, что члены РГО не должны видеть большой разницы в доктринах и практической деятельности новых и традиционных религиозных культов. И те, и другие убеждают доверчивых и страдающих людей слепо верить в то, что улучшение в их жизни, материальное или моральное, на этом или "том" свете возможно лишь по воле иррациональных, мистических сил, чем, мягко говоря, вводят их в заблуждение. И те, и другие извлекают из этого немалую финансовую пользу. И те, и другие ведут активную агитацию для привлечения в свои ряды адептов и паствы, а наиболее фанатично преданных фактически превращают в своих рабов (у традиционных церквей они называются монахами).
Интересно, как повел бы себя ваш Комитет, если бы, например, мать девушки, ушедшей в православный монастырь и категорически отказывающейся вернуться домой, обвинила в этом РПЦ и обратилась за помощью к Вашей организации. Вы ей, наверно, отказали бы, сославшись на то, что защищаете только от сект. А разница-то лишь в том, что РПЦ - своя, отечественная, и, к сожалению, почти государственная, а секты - чаще всего "импортные" и являются для РПЦ досадными конкурентами.
РГО убеждено, что религиям, их наступлению на умы растерявшихся россиян противостоять необходимо, но делать это надо в равной степени по отношению как к новым церквам (сектам), так и к старым, традиционным, как к завозным из-за рубежа, так и к родным, доморощенным. И поскольку мы живем в демократической (по крайней мере, согласно Конституции) стране, приверженной соблюдению гражданских прав и свобод, то осуществлять это противостояние можно только риторически, что мы и делаем. О цикле наших антимистических передач на радио "Петербург" Вы знаете. А вот другие, может быть, неизвестные Вам примеры. Член РГО П.А. Тревогин, будучи убежденным атеистом, посещал, тем не менее, семинар христиан-баптистов, чтобы задавать неудобные вопросы проповеднику, а также вел диалог с одним из адептов секты Свидетелей Иеговы. Собранный материал он положил в основу большого публицистического очерка, опубликованного в журнале "Нева". Там же опубликованы острые статьи нашего с Вами коллеги М.М. Богословского, приуроченные к 2000-летию христианства. Периодически публикуют свои статьи на подобные темы М.М. Чулаки, другие петербуржцы и вообще россияне, разделяющие идеи и принципы РГО. Превосходна статья акад. В.Л. Гинзбурга "Разум и вера" и другие подобные материалы в журнале "Здравый смысл". Думаю, что журнал охотно опубликовал бы и Вашу статью о сектах и их жертвах, если бы Вы ее предложили, особенно если бы наполнили его реальными фактами, подтверждающими противоправную деятельность этих организаций (а Вам, постоянно участвующей в судебных процессах против сект, эти факты, видимо, долго искать не надо).
Вы сетуете на то, что должностные лица возлагают ответственность за деятельность сект на те семьи, которые обращаются к власти за помощью. Но согласитесь, что в этом есть и немалая доля правды. Значит, родители не сумели или не захотели воспитать в своих детях материалистическую убежденность, не вооружили их мировоззренчески на случай встречи со сладкоречивыми религиозными уговорщиками. Вполне возможно, что эти родители были даже членами КПСС, формально противостоявшей религии, но подлинной убежденности не имели и не передали ее детям. Жизнь моих родителей сложилась так, что учиться в школе им удалось только до 3-4 класса, а дальше учила трудовая жизнь и книги, но они ни разу не дали мне в детстве повод подумать, что атеизм неправ. К тому же они любили меня, а я их, и у меня не могло возникнуть даже мысли отвергнуть их ради каких-то сектантов.
Вы пишете, что секты применяют "информационно-психологическое оружие". Я отделил бы от него чисто информационную часть для того, чтобы противостоять ей тоже только информационно, как это делает РГО, а не требуя в судебном порядке запретить информационную деятельность оппонентов лишь на том основании, что она для некоторых членов наших семей убедительнее нашей. Что же касается использования сектами "психологического оружия", т.е. методов и средств, приводящих к отключению воли и разума людей и лишению их свободы интеллектуального выбора, которые, я думаю, запрещены законом, то, если такие случаи действительно имеют место, ими, Вы правы, должны заниматься правоохранительные органы. Но в условиях недостаточной проработанности соответствующих законов у судов есть возможность спускать подобные дела на тормозах, когда обвинение не подтверждено совершенно неопровержимыми доказательствами. Поэтому я вижу два пути борьбы с криминальной деятельностью сект, если таковая имеет место: совершенствование законов и максимальное наполнение судебных исков к сектам неопровержимыми доказательствами нарушения ими этих законов. Если Вы согласитесь, что при этом следует не ограничиваться только сектами, а иметь в виду любые религиозные организации, то никаких разногласий у нас с Вами не будет.
Вы можете сказать: хорошо так рассуждать тому, чей ребенок не ушел в секту. Не спорю, я веду себя рассудочно, но Вы просили у меня не выражения сочувствия, а дележа нашим опытом противодействия деструктивным организациям, к которым мы относим всех, живущих обманом простаков и страдальцев.
Геннадий Шевелев