Решение должно быть ваше

          Уважаемый Геннадий Григорьевич!
          Постоянно читаю Ваш петербургский сайт. У меня лежат письма от людей, которые говорят, что они в последнее время отошли от религии и намекают на то, что готовы включится в атеистическую пропаганду. Посылаю взаимную исповедь пока еще монашествующего иеромонаха, назвавшегося Иоанном, со мной, бывшим верующим.
          Я еще работаю. Надо выживать, памятуя призыв: "Не отходите, сэр, в мир иной - Вас ждут великие дела!"
          С уважением - Е.К.

От Иоанна
(имя по понятным причинам изменено)

Уважаемый Евграф Каленьевич!
Собираюсь написать Вам уже 3 месяца. Только сейчас начал выкарабкиваться из депрессии. Меня мучили сомнения, но вот все точки расставлены благодаря Вашим работам о Библии и Христе. Да, я теперь атеист, но что делать, если мне 35 лет и я уже 5 лет живу в монастыре, а за плечами семинария и академия? И людей обманывать не могу, и в миру меня никто не ждет. Братья во Христе бегут от меня, как от прокаженного, хорошо еще, что не донесли настоятелю монастыря, а то и самому патриарху. Как быть? Благодарю Вас за то чувство свободы, которое я испытываю в атеизме.

С уважением, пока еще иеромонах Иоанн.
Троице-Сергиева Лавра.
29 марта 2006 года.

Ответ Иоанну

Уважаемый отец Иоанн! Получил Ваше письмо и долго обдумывал его содержание. И за Вас, и за себя рассчитывал: что Вы должны и можете сделать, и чем я могу Вам помочь? И пришёл к заключению, что все зависит только от Вас. И решение должно быть Ваше, и ответственность только Ваша перед самим собой.

К сожалению, мой пример для Вас не годен. Будучи кандидатом богословских наук, доцентом и помощником инспектора Саратовской духовной семинарии, я ушел из церкви в тот светский мир, из которого за семь лет до того уходил в мир церковный. Тогда, самое главное, работа была обеспечена всем. Тогда справедливо пелось: «Трудись, а слава тебя найдёт!». Тогда над всей страной для всех граждан реял лозунг: «Труд – дело чести, доблести и геройства». Во всяком случае и во всех отношениях, голодная смерть, нищенство ни с какой стороны тебе не угрожали. А сейчас даже кровные враги советской власти подсчитали, что насельники сталинского Гулага были в два-три раза лучше обеспечены жизненно необходимыми благами (количеством и качеством еды, отдыхом, лечением, газетами, книгами, содержательным и культурным досугом), чем 85-90% граждан стран бывшего Советского Союза*.

Ко всему этому добавьте ту моральную атмосферу, в которую я окунулся, оставив церковный мир. Все вокруг были доброжелательным друг к другу. Не буду описывать, какая моральная аура окружала меня в колхозном и студенческом мире…

А посмотрите, как деморализован мир сейчас. Скажу об этом стихом, так это звучит и сильнее, и точнее, и памятнее:

              Теперь тебе не бросит круг
              Твой самый близкий давний друг.
              Такая в мире сложность…
              Теперь мне друг и сердцу мил
              Тот, кто меня не утопил,
              Хотя имел возможность…

Присмотритесь и прислушайтесь хотя бы к тому, чем заняты так называемые «народные депутаты», захватившие народное добро и пришедшие к власти в Верховном Совете Украины или в Госдуме России. Со времен развала Советского Союза они создали десятки, если не сотни, охранных законов об учреждении бизнеса, развитии бизнеса, защите «законных интересов» бизнеса, правах бизнеса, неприкосновенности бизнеса и бизнесменов, но ни одного закона о труде и труженике. Даже невыплата зарплаты не считается преступлением, а причислена к категории «такая в мире сложность».

Я уходил из колхоза и вернулся в него же, пройдя сквозь церковный рай, чистилище и ад. Полноправным колхозником был до того, полноправным остался и после.

У вас другой случай, поскольку в тот образ жизни, из которого Вы ушли в церковный мир, Вы уже не вернётесь. Нет больше мира равной обеспеченности для всех. За стенами монастыря, с одной стороны – мир борьбы не на жизнь, а на смерть за прибыли, с другой - мир отчаянной борьбы за выживание для тех, кто, на свою беду, имеет совесть и полагается только на труд своими руками или головой.

Если у Вас ничего не осталось за плечами в том, бывшем, светском мире, то Вам после разрыва с монастырем сразу придётся окунуться в мир бомжатников... Вы на это способны? Есть ли у Вас достаточно презрения к миру церковному, чтобы решиться на это? Есть ли у Вас достаточно мужества, чтобы дерзнуть на это? У меня хватило и решимости, и дерзновения.

Но у меня тогда была соломенная подстилка в виде советской жизни. Конечно, я тогда не думал о соломке, которую подстилала советская власть падающему. Соломка была естественной, как воздух, которым мы дышим, не думая о нем. А сейчас даже о воздухе приходится думать. Сейчас и он даром, вот так запросто, не дается. К тому же, когда я спускался с небес на землю, мне было всего 24 года. Я, фактически, был хотя и духовно зрелым, но по дерзновению – юнец.

Я считал, что упущенное в светской жизни за семь лет пребывания в церковном мире, наверстаю. И, как оказалось, наверстал.

Начал с того, на чем прервал свою жизнь в миру, - с окончания средней школы. Я до поступления в семинарию окончил всего 8 классов. Поэтому, работая в колхозе, я первым делом заочно за один год закончил девятый и десятый классы. После этого поступил в Одесский кредитно-экономический институт. Там вступил в комсомол. После института по рекомендации и настоянию комсомола поступил сразу на 3 курс философского факультета Киевского университета. Потом три года работы в обществе "Знание", 3 года аспирантуры и защита кандидатской диссертации. 5 лет работал доцентом, и.о. заведующего кафедрой научного атеизма в Киевском педагогическом институте им. Горького, 13 лет - старшим научным сотрудником Института философии Академии наук Украины. После защиты докторской диссертации заведовал отделом научного атеизма. 13 лет был профессором кафедры философии Украинской сельскохозяйственной академии. В 1998 году отправлен на пенсию (400 гривен в месяц). С 2001 года - штатный профессор кафедры философии, кафедры религиоведения в Восточно-украинском национальном университете им. Владимира Даля в городе Луганске. Параллельно с этим меня периодически приглашают читать лекции по религиоведению на социологическом факультете КПИ.

После разрыва с церковью я прочитал более двух тысяч публичных лекций, убедил последовать за мной и порвать с религией сотни попов православной церкви, за что был торжественно в 1958 году (через шесть лет после моего официального ухода из церковного мира) отлучен от церкви. В 1906 г. Русская православная церковь отлучила от себя и анафематствовала Льва Николаевича Толстого, академику-математику Маркову в 1916 г. отказала в отлучении под предлогом, что это было бы "слишком великой честью" для него. А вот через полстолетия после Толстого удостоила этой чести меня, в то время студента 4-го курса КГУ. Моему примеру последовали десятки пресвитеров, патеров и мулл, тысячи активных верующих объявили о своем разрыве с религией. За это же время я написал около 2000 статей в журналах, сборниках и газетах, издал 18 брошюр, 12 монографий, был научным руководителем успешно защитивших 18 кандидатских и докторских диссертаций.

После распада СССР новые власти послали атеизм в глубокий нокдаун. В нокдаун, но не в нокаут. Сейчас атеизм очнулся и встает на ноги. Он уже держит удар, отвечает на удар ударом, готов к честному бою. И победит!

Большинство моих прежних единомышленников ушли... в процерковный хор. Я публично и демонстративно продолжал и продолжаю исповедовать атеизм, а вместе с ним, естественно, научные взгляды на мир, взгляды, которые категорически несовместимы с любым видом церковного мракобесия: креационизмом, "чудесами", торсионными полями, "благодатными огнями", туринскими плащаницами и т.п. В 1998 году начал выступать на атеистических сайтах Москвы и Новосибирска. В 2001 году открыл свой личный сайт "Официальный сайт Евграфа Дулуман", который нанятые церковью хакеры четыре раза взламывали и портили, наконец, испортили так, что я своими силами исправить не мог. Открыл еще один сайт, но и его через год разрушили. Сейчас временами выступаю на других атеистических сайтах. Намерен так же делать до последнего своего дыхания, в крайнем случае - до физической и психической возможности. Считаю, что моя жизнь состоялась. По моему мнению, мне удалось себя реализовать. Я публично сделал все, что мог. После меня на поле научного мировоззрения придут другие и сделают больше. Если больше я ничего не сделаю, это ничего не убавит в оценке моей жизни. Мне уже 79 лет. За несделанное, надеюсь, меня не осудят.

Вы сейчас в монастыре. Ритм Вашей жизни подчинен монастырскому, монашескому ритуалу: богослужения, молитвы, покаяние в грехах не от мира сего (от мирских грехов Вы отгорожены глухой стеной и монастырской братией), исповеди, благочестивые размышления, чтение...

О! Чтение!! Чтение - единственная щель, через которую Вы можете подсматривать мир. Вот и подсматривайте! В Вашем нынешнем положении и настроении я советую Вам разыскать и внимательнейшим образом прочитать книгу французского католического писателя Дю Гара "Жан Баруа".

Это о семинаристе, который из глубоко верующего человека стал сначала тихим, а потом активным и воинствующим атеистом. Издавал атеистический журнал, среди анонимных авторов которого был всеми уважаемый и авторитетный в церковном мире настоятель монастыря, аббат. Попав однажды в дорожную катастрофу, Жан из-за животного страха стихийно взмолился Богу. После закончившийся ничем дорожной катастрофы он вспомнил это свое неатеистическое поведение в минуту опасности. Здраво оценив свое поведение, он пишет завещание в таком духе. Я сейчас 40-летний такой-то, в здравом уме заявляю, что если мои физические или психические силы иссякнут, будут повреждены и я начну заявлять, что вернулся к вере в Бога, то учтите, что то не я буду говорить, а будет говорить маразматик, нездоровый человек. Не слушайте маразматиков и психически больных проповедников... Вот в таком духе.

В дальнейшем Жан Баруа действительно "обращается" к Богу, начинает осуждать атеизм, в том числе свои бывшие атеистические выступления. На публикацию своих "обращенных" убеждений у Баруа нет сил. Чувствуя приближение смерти, он просит пригласить на предсмертную исповедь всеми уважаемого и святого аббата. Аббат приходит и из исповеди узнает в рабе божьем Жане бывшего воинствующего атеиста, в журнал которого он в свое время пописывал въедливые антирелигиозные статейки. Аббат и сейчас - убежденнейший атеист. Он намеревается провести с кающимся клиентом откровенную беседу, но видит, что Баруа действительно умирает. Чтобы облегчить ему смерть, избавить от танатофобии (психическое заболевание из-за боязни смерти), он дает ему положенное католичеством и оправдываемое на практике утешение. Получив полное прощение атеистических грехов, Жан умирает успокоенным и счастливым...

Далее аббат, оставаясь убежденным атеистом, роется в бумагах Баруа, находит его атеистическое завещание и, после глубокого атеистического и гуманного размышления, уничтожает его. Потом он осознает, что сделал это во вред атеизму и на пользу католической церкви... "Впрочем, - думает он, оправдывая себя, - церковь заслужила это тем, что позволила человеку избежать страха смерти и умереть спокойно".

Вы писали, что на Вас сильно повлияли мои атеистические статьи о Библии. Но ошибки Библии, - это только одна сторона аргументов против веры в Бога вообще. Я свою критику религиозного мировоззрения не ограничивал Библией, хотя и рад. что моя критика помогает людям просвещаться.

Если Иисус, которого называли Христом, некогда существовал (я писал о вероятности этого факта), то он уж точно не воскресал, а если и не существовал (такое допускают некоторые исследователи), то не воскресал тем более!

Евграф Дулуман.
Киев,
22 апреля 2006 года.

* Это и другие политические заявления автора небесспорны. (Прим. ред. сайта)

наверх